Фрагмент одной серии Дилберта.
"...
Догберт: По-твоему, так нормальные люди собирают вещи?
Дилберт: Я - инженер. Причем тут нормальные?
..."
Ничто не вдохновляет студента на то, чтобы стать студентом, как другие инженеры.

@темы: радостный треп, экранный треп

---

Обожаю Лавкрафта. Потому что ничего другого такого не читал. Конечно, он похож на По, что, в прочем, не удивительно.
В общем, написал под влиянием Лавкрафта, основываясь на его же произведениях.

Посланник.

Посланник.

Постепенно, зрение вернулось к нему, но он не мог точно сказать, видит ли он что-нибудь, или нет - вокруг была тьма. и ничего более. Он не так представлял себе это место. Хотя, если верить тем намекам, что ему удалось найти в старых, забытых Богами книгах, он и не мог представить себе это в полной мере, не сойдя при этом с ума.
Все еще не видя ничего вокруг, он попробовал пошевелиться, но так и не смог до чего-либо дотронуться. Он попытался дотронуться до себя, но и этого сделать ему не удалось. Тревога начала охватывать его, но, собравшись с силами, ему удалось подавить в себе это неприятное ощущение.
Постепенно, он начал различать какие-то звуки. Сложно было сказать, откуда именно они происходили, ничего подобного он до этого не слышал. Через некоторое время, он начал различать их более отчетливо, и даже смог разделить их на две группы. Одни смутно напоминали ему звуки флейты, которую он часто слышал в детстве, во время пиров и празднеств. Правда, то, что он слышал тогда, и то, что он слышал теперь, отличалось друг от друга, как вода и песок. Другие же, как ему казалось, были похожи на стук, хотя, они, в то же время, походили и на какое-то хлюпанье.
Звуки становились отчетливей, и вот, они его будто бы окружили, они витали вокруг, а иногда казалось, что ни проходили и сквозь него.
И, в этот момент, он внял, ибо с ним заговорили, но заговорили не на том языке, что слышат ушами, но на том, что слышат разумом и душою.

Добро пожаловать в мою скромную обитель, ищущий большего, располагайся, чувствуй себя, как дома. Мой кров - твой кров, моя пища - твоя пища, в прочем, ты пришел ко мне не на ужин. Я позволил себе вольность, и на время избавил тебя от твоих чувств восприятия, но это для твоего же блага. В прочем, я все же позволил себе каприз оставить тебе возможность слышать ту музыку, что окружает меня.
На сколько я понимаю, ты пришел сюда за тем, чего не смог найти ни в папирусах жрецов, ни в книгах приезжих иностранцев, ни где бы то ни было еще. Ты пришел за знаниями, которых уже нет, за знаниями, которых еще нет, за знаниями, которых ты так алчешь. Увы, просто так ты их не получишь, опять же, это для твоего же блага - тебя бы все это просто свело бы с ума, как и твое нынешнее окружение.
Я предупреждаю тебя. что цена, которую тебе придется заплатить, высока. Нет, что ты, это не твоя бессмертная душа, зачем она мне? Я не буду забирать у тебя что бы то ни было, вместо этого, я дам тебе. Я дам тебе часть себя, и дух мой станет частью твоего духа. Конечно же, ты понимаешь, что за этим последует, но это необходимо.
Я вижу, что мне нет смысла спрашивать тебя, готов ли ты на эту жертву, или нет - твоя решимость пронизывает всю твою суть. Что же, я не ожидал меньшего от того, кто посмел ко мне обратиться.

В тот же миг, как собеседник умолк, его будто бы вывернуло наизнанку. Те чувства, что до этого молчали, закричали о боли. Каждая частица его естества будто бы была отделена от него самого, преобразована в нечто новое, а потом помещена на свое изначальное место.
А потом, все закончилось. С его головы будто бы сдернули мешок. который до этого мешал ему видеть, слышать - чувства вернулись к нему, но вернулись другими. Он оглянулся, и увидел, но увидел не только, как человек, но и как нечто другое.
Вокруг него роилось то, что обычный человек принял бы за какие-то невероятные тени, но он видел их не только так, но и совершенно иначе. Окружение его было ничем, и, в то же самое время, всем подряд. воистину. это было живым воплощением безумия, способным свести с ума любого человека, но он отныне человеком не был.
Наконец, он посмотрел прямо перед собой и увидел то, что совсем недавно с ним общалось. Он не нашел слов, способных описать это, постоянно меняющееся, ни среди тех языков, что знал до этого, ни среди тех, что открылись ему теперь. Он видел это перед собой, и ощущал это внутри себя. Это громоздилось на скоплении какого-то черного вещества, которое при желании можно было бы назвать троном.
Не понимая, почему, он склонился перед этим, как впоследствии склонятся перед ним самим. Это вновь изменило форму и ухмыльнулось. Затем, это достало что-то, очень напоминающее книгу, и кровью записало туда его новое имя.

@темы: проза

---

Теперь одна особа может спокойно прокомментировать данную вещь.

Грех первого сына.

Я бреду во тьме, одинокий, босый.
Ветер заплетает мне гриву в косы,
В голове могильных мотивов ноты,
Я бреду один по долине Нода.

Я когда-то знал, где копать коренья,
И как семена превратить в растенья.
Знал я земледелье, подобно червям,
И на этот свет уродился первым.

Брат же, что вторым был рожден за мною,
Обладал наукой совсем иною:
Как растенья я понимал и травы,
Понимал он зверя любого нрава.

Как он был прекрасен, как чист и светел,
Страх и боль мои обращал он в пепел,
Рядом с ним я счастлив был и спокоен,
Я любил его, как ничто другое.

Вот пришел отец и сказал нам: "Дети,
Господ наш создал все на этом свете,
Чтоб его восславить за сотворенье,
Каждый сын мой сделает приношенье".

Брат живого зверя сложил на камень,
Кровь его возлил в разведенный пламень,
Полыхнул костер, в небо дым поднялся,
Мой благословенный брат рассмеялся.

Я принес плодов и корней из тверди,
Что искал так долго, с таким усердьем,
Возложил в костер их, тот тут же сгинул -
Бог моих подарков, увы, не принял.

"Не печалься, сын"- мне отец ответил:
"Что господь трудов твоих не заметил,
Чтоб твои дары бог воспринял тоже,
Принеси ему, что тебе дороже".

Вот и снова день приношенья жертвы,
Снова к алтарю брат подходит первый,
Снова кровь звериная льется в пламя,
Снова брата Божье венчает знамя.

"Ну, а где твое подношенье Богу?"-
Брат меня спросил с тихою тревогой:
"Не гневи Всевышнего понапрасну,
Гнев его накличешь, ведь это ясно..."

Я свои ладони воскинул к выши,
Чтоб Господь мою речь к себе услышал,
Слезы навернулись, я тихо всхлипнул,
Руки распрастерши, я Богу крикнул:

"Вот мое тебе подношенье, Боже,
Я отдал тебе, что всего дороже".
слез ручьи текли по щекам покатым,
На алтарь сложил я родного брата.

Вот и жизнь оставила брата тело,
Бог заговорил, небо потемнело:
"Что ты сотворил, о, рожденный первым?!
Как посмел ты сделать такую скверну?!

Как посмел убить своего же брата?!
Что ж, тебя достойная ждет расплата!
Впредь тебе растенья не будут пищей,
На земле на этой ты будешь лишним".

Проклял меня Бог, и я с ним не спорил,
Господу потом и отец мой вторил:
За грехи свои, вечно неприкаян,
Сгинь же с глаз моих, сын мой первый, Каин".

И теперь бреду я долиной Нода.
В голове могильных мотивов ноты,
Ветер гриву мне заплетает в косы,
Я бреду во тьме, одинокий, босый.

@темы: WOD, лирика